ЖИЗЛ

[dervish]

Дорогие друзья!
Данная тема создана для обмена информацией о жизни и дефтельности интересных людей. То что тема открыта в разделе Религия, означает что тема про людей имеющих отношение к религиозной деятельности. Ведь даже в о времена нашей современности есть стоько замечательных людей о которых мы практически ничего не знаем...
Будем выставлять библиографию... думаю будет поучительно...

итак начнемс...

[dervish]

Украина – родина одного из великих мусульманских деятелей XX века

по материалам журнала "Профиль"

В украинской истории не нашлось места для человека, чьим именем названы улицы и площади во многих городах мира. Человека, еще при жизни ставшего легендой в исламском мире и ныне почитаемого как одного из наиболее авторитетных толкователей Корана и Великих учителей. Человека, который стоял у истоков создания государства Пакистан. В Украине имя Мохаммада Асада (или же Леопольда Вайса – так его звали по рождению) практически не известно или же известно незначительному кругу лиц. Хотя этот человек и вписал свое имя в мировую историю, родился на территории нашей страны и покинул этот мир уже после провозглашения Украиной независимости.

Леопольд Вайс появился на свет 12 июня 1900 года во Львове, в семье преуспевающего еврейского адвоката Карла Вайса. Дед Леопольда был черновицким раввином – из Садыгуры, части Черновцов, расположенной на левом берегу [spoiler=нажмите плюсик для продолжения]Прута и давшей миру большое количество авторитетных толкователей Торы. Но Карл Вайс не захотел – вопреки родовой традиции – становиться священнослужителем. Он выбрал себе профессию адвоката.

Но маленький Леопольд – не без влияния деда – увлекается не юриспруденцией, а именно изучением Торы и Талмуда. В 13-летнем возрасте он свободно ориентируется в Танахе, ведет дискуссии о спорных местах в Мишне и Гемаре (наверное, наиболее сложных элементах Талмуда). Дед учил внука по старинке: он протыкал иголкой некое слово в свитке Торы, а Леопольд по памяти должен был сказать, какое слово написано на обороте…

Одновременно Леопольд много путешествует вместе с отцом: Вена и Берлин, поездки в Альпы, на Северное и Балтийское моря, на Адриатику… Уже в 12-летнем возрасте он пишет первые эссе, которые, однако, содержат намеки на серьезный публицистический талант. Леопольд умеет замечать детали и проявляет интерес к исследовательской деятельности.

После Первой мировой войны, в 1918-м семья Вайсов переезжает в Вену. Леопольд поступает на факультет истории искусств Венского университета. Однако избранный профиль не слишком привлекает его. Он ведет активную светскую жизнь, покуда позволяют отцовские сбережения. Леопольд – завсегдатай модных венских кафе. Кофе и вино – его стихия в это время.

В 1920 году он бросает учебу и уезжает в Берлин. Для себя он выбирает профессию журналиста и пытается покорить столицу Германии своим талантом. Юношеский максимализм долгое время не находил достойного воплощения. Амбиции молодого человека были непомерными. Он мечтал, что однажды проснется знаменитым… Но пока приходится работать репортером в информационном агентстве, а также ассистентом режиссера Фридриха Вильгельма Мурнау. В частности, Вайс работал с Мурнау на съемках самого известного фильма гения немого кино – «Носферату. Симфония ужаса» (по роману Брэма Стокера «Дракула»).

В конце 1921 года в Берлин приезжает жена Максима Горького, Екатерина Пешкова. Она наотрез отказывалась давать интервью, хотя в Европе уже сложился образ Пешковой – заступницы политических жертв красного террора. С ней мечтали поговорить многие маститые журналисты. Удалось это только Леопольду Вайсу. Никто не знает, какими путями он смог добиться интервью легендарной правозащитницы. Но о Вайсе наконец заговорили! Он действительно проснулся знаменитым!

Весной 1922-го Вайс получает письмо от своего дяди, Дориана Фейгенбаума, живущего в Иерусалиме. Дядя (один из учеников Фрейда, практикующий психиатр в одной из клиник Иерусалима) предложил племяннику приехать на Ближний Восток и написать серию репортажей из Палестины – для влиятельной немецкой «Франкфуртер цайтунг». Это могло бы заинтересовать немецкую и вообще европейскую публику. В том же году Леопольд отправляется в Иерусалим.

Здесь он много общается с местным населением. При этом мусульмане-арабы у него вызывают большее восхищение и уважение, нежели его единоверцы-иудеи. Он открыто говорит об этом, доводя до сердечных приступов дядю и вызывая скандалы в ортодоксальной еврейской среде. Сионизм критикуется Вайсом как течение, лишенное морали и этики, поскольку он не учитывал интересов арабов в так называемом Эрец-Исраэль. Он много дискутирует с лидерами сионистов Хаимом Вейцманом (впоследствии первым президентом Государства «Израиль») и Авраамом Усышкиным.

В 1923-м Вайс предпринимает второе путешествие на Восток. На этот раз при помощи своего друга-журналиста Якоба Исраэля де Хаана он совершает поездку в Иорданию, где встречается с королем Абдаллахом ибн Хусейном – фактическим основателем Иордании, первым королем из Хашимитской династии, большим сторонником арабо-еврейского примирения на Ближнем Востоке.

У короля были свои взгляды на стратегию развития арабского мира и Ближнего Востока. Он мыслил о добрососедстве арабов и евреев в Палестине, о Великой Сирии, объединяющей Сирию и Иорданию, о совместной работе по превращению Ближнего Востока в существенный фактор мировой политики. Стоит сказать, что позже, в 1951 году, король Абдаллах поплатился за свои идеи, будучи убитым экстремистами в мечети аль-Акса в Иерусалиме.

Под влиянием короля Иордании Леопольд Вайс начинает изучать арабский язык и Коран. Постепенно он приходит к мысли о том, что именно ислам является универсальной и передовой религией, а иудаизм – местечково-родовой верой, далекой от задач современного ей общества. При этом Вайс пытается подкрепить свое увлечение исламом модной в ту пору теорией психоанализа. Выходит взрывная смесь! Публика в восторге! Вайсу предлагают читать лекции в берлинской Академии геополитики.

В это же время Вайс знакомится с некоей художницей – страстной поклонницей Востока и арабского мира. Она на 15 лет старше Леопольда, у нее – почти взрослый сын от первого брака. Но это – не преграда для Вайса. Они создают семью и в 1926 году дружно переходят в ислам.

Позже сам Вайс писал: «Чем больше мне становились понятными конкретность и практичность исламского учения, тем больше меня мучил вопрос, почему же мусульмане прекратили ими пользоваться, применять их в жизни. Ответ на этот вопрос я пытался получить от многих мыслящих мусульман, встречаясь с ними почти во всех странах от Ливийской пустыни до Памира, от Босфора до Аравийского моря. Этот поиск превратился для меня в своего рода навязчивую идею, затмившую в итоге все остальные мои интересы к исламскому миру. Дело доходило, можно сказать, до курьеза: не будучи еще мусульманином, я разговаривал с мусульманами так, словно защищал Ислам от их небрежности и лености!

Так продолжалось до тех пор, пока осенью 1925 года, в горах Афганистана, один молодой губернатор не сказал мне: «Послушайте, вы же самый настоящий мусульманин, только не понимаете этого!» Меня поразили его слова, и я не нашел, что ему ответить. Но, когда в 1926 году я вернулся в Европу, то понял, что изменился и превратился в совсем другого человека, и принятие мною Ислама будет единственно логичным, правильным и естественным шагом. Вот так я и стал мусульманином. Должен признаться, что с тех пор я часто спрашиваю себя: «Почему же ты принял Ислам? Что лично тебя привлекло в нем?»

Скажу честно: у меня нет сколько-нибудь удовлетворительного ответа. Дело здесь не в каком-то конкретном учении, привлекшем меня, а, скорее всего, во всей восхитительной, необыкновенно четкой структуре программы нравственного учения и практической жизни. Даже сейчас я не могу сказать, какой ее аспект мне нравится больше. Ислам предстает предо мной как совершенная работа архитектора. Все его части гармонично продуманы, как бы дополняют и поддерживают друг друга, в нем нет ничего лишнего или недостающего, и в результате – абсолютное равновесие и всеобъемлющее строение.

Должно быть, ощущение того, что в учении и постулатах Ислама все «на своем месте» и произвело на меня наибольшее впечатление. Возможно также, что мною владели и иные чувства, но сегодня мне трудно их анализировать. В конце концов, вера – это дело любви, а любовь включает в себя очень много чего: наши желания, наше одиночество, наши высокие цели и стремления, наши недостатки, нашу силу и нашу слабость. Ислам пришел ко мне, как грабитель приходит ночью в дом, но в отличие от него, он пришел, чтобы остаться навсегда».

Леопольд не только принимает новую религию, но и новое имя. Отныне он – Мохаммад Асад! И первым делом новообращенный в ислам предпринимает хадж в Мекку. По пути в духовный центр всех мусульман умирает жена Асада. Он хоронит ее, отсылает в Берлин пасынка и продолжает путешествие в одиночестве. Уже чуть позже, совершив хадж, Леопольд решает жениться на дочери одного из арабских шейхов. В это же время он знакомится с королем Саудовской Аравии Абд аль-Азизом и некоторое время живет при дворе короля, выполняя его важные и секретные поручения.

В 30-е годы Асад попадает в немилость к королю и уезжает из Саудовской Аравии. Он живет в Индии, примыкает к революционному движению, знакомится с радикалами типа Бала Тилака и умеренными деятелями типа Махатмы Ганди. В конце концов помогает своему приятелю Мухаммаду Икбалю редактировать газету на языке урду (который Асад выучил довольно быстро и глубоко).

Икбаль – поэт и философ, политический деятель, провозвестник государства Пакистан, автор ставшего крылатым выражения «политика без религии – это путь к тирании» – оказал огромное воздействие на мировоззрение Асада. Мохаммад Асад в это время выступает с политическими заявлениями, критикует политику Британии относительно Индии, издает англоязычное толкование Корана, считается одним из наиболее глубоких знатоков ислама. Это повышает его авторитет в новом обществе.

В годы Второй мировой войны Асада как немецкого подданного интернировали, однако уже в 1943 году он на свободе. Борьба с английским владычеством после Мировой войны закончилась образованием двух новых государств – Индии и Пакистана.

Фактическим главой нового государства (пока еще в ранге генерал-губернатора) становится близкий друг Асада адвокат Мухаммад Али Джинна. Он же добивается того, чтобы Асад вошел в правительство Мусульманской лиги – временного руководства Пакистана. Однако уже через год Джинна умирает от туберкулеза. Его преемник Лиакат Али Хан был убит в 1951-м. Асад играет довольно важную роль – его выдвигают на пост министра иностранных дел Пакистана. Однако новый генерал-губернатор Ходжа Назимуддин решает, что Асада необходимо отправить подальше от Исламабада. Как только в 1951 году Пакистан официально провозглашает независимость, Мохаммад Асад отправляется представителем Пакистана при Организации Объединенных Наций.

Асад использовал трибуну ООН для борьбы с сионизмом и с Государством «Израиль» (хотя есть данные, что он неоднократно тайно встречался с сионистами и с официальными представителями «Израиля»). Он заслужил славу непримиримого врага евреев, что было особенно странно, учитывая его происхождение.

В 1954-м Асад в Нью-Йорке знакомится с молодой девушкой из польской семьи. Он – с детства отлично владевший польским языком – решает жениться на новой возлюбленной. Девушка принимает ислам. C прежней женой Асад развелся и это обернулось настоящим скандалом. Плюс ко всему в самом Пакистане не все было спокойно: восточные сепаратисты пытались отделиться от Пакистана и образовать государство Бангладеш, чехарда премьер-министров привела к тому, что отцов-основателей постепенно оттерли в сторону более молодые прагматики, в Учредительном собрании велись дискуссии о проекте Конституции, а страна готовилась к введению поста президента…

Скандал с третьим браком, потеря политического веса – все это привело к тому, что Асад добровольно сложил с себя обязанности представителя Пакистана при ООН и уехал в Испанию. Еще в Нью-Йорке увидели свет его мемуары «Путь в Мекку», переведенные на целый ряд языков мира. Уже в Испании он пишет ряд трудов о влиянии законов шариата на функционирование государств нового типа. Заслуги Асада были оценены, и он становится профессором Каирского университета.

Про Асада иногда вспоминали в СССР – особенно во время борьбы с сионизмом в 70-е годы прошлого века. На него ссылались как на авторитетный источник. Но не более. 20 февраля 1992 года 91-летний Мохаммад Асад – он же Леопольд Вайс – умер в испанском городе Гренада, в собственном доме, оставаясь до конца своих дней личным врагом сионизма и Государства «Израиль».

Мурад Хофман в своей книге "Путешествие в Ислам: дневник немецкого мусульманина" (см. стр. 254) описывает Мохаммада Асада самыми теплыми словами, указывая, что был лично знаком и имел встречи с ним.

Именем Асада названа одна из центральных площадей Вены. Но в Украине нет ни одной улицы, ни одного переулка Мохаммада Асада.[/spoiler]

[dervish]

Даниэль Стрейч -- Швейцарский Икрима.

Европа и Швейцария повергнуты в шок. Один из самых преданных защитников страны от «наступления Ислама», борец с минаретами и прочими «символами нашествия» Даниэль Стрейч некоторое время назад публично заявил, что последовал религии Аллаха. Точно также была шокирована Аравия, когда уверовал один из самых ярых бойцов язычества и один из самых упертых противников мусульман Икрима...

Шок маленькой страны

Член Швейцарской народной партии и известный крайне правый политик Даниэль Стрейч был первым, кто инициировал кампанию по запрету минаретов в Швейцарии. Приход его к Исламу произвел фурор, особенно среди тех, кто поддерживает запрет на строительство минаретов и мечетей, отмечают европейские СМИ.

Даже такой серьезный и осторожный ресурс, как РИА «Новости», не скупится на экспрессивные выражения. «Известие об обращение Даниэля Стрейча в новую религию повергло в шок население Швейцарии», - пишет агентство. Особенно много шума новость наделала среди его коллег по партии.

Как известно, антиисламское движение посеяло в стране семена недоверия к мусульманам, что привело к проведению референдума против минаретов. Однако теперь один из его главных инициаторов сам стал исповедовать религию Аллаха. Антиисламская деятельность привела его так близко к этой вере, что после изучения Священного Корана он заявил, что принимает ее.

Свое обращение в Ислам Даниэль Стрейч скрывал от однопартийцев более двух лет. По его словам открыться и рассказать о новой вере его вынудили массовые информационные кампании по очернению Ислама своей же партией. «С этим я смириться не мог», - рассказал Стрейч.

Будучи важным членом партии, он всегда отличался своей набожностью, чтением Библии и посещением церкви. «Ислам ответил мне на все вопросы, которыми я задавался в течение всей жизни. Этих ответов я нигде не мог получить», - сказал швейцарский политик. Две недели назад Стрейч покинул ряды своей партии и теперь принимает участие в формировании Консервативной гражданской демократической партии.

«Эта законодательная инициатива (по запрету строительства минаретов) все же оставит глубокий след в моей душе. Я задаюсь вопросом - для чего я, будучи профессиональным политиком 30 лет, старался для этой политической системы, в то время как Швейцария напротив нуждается в большем количестве мечетей. Нехорошо, чтобы мусульмане молились на задворках», - говорит Стрейч.

Сегодня он стыдится своего прошлого отношения к Исламу и в качестве искупления своих грехов хочет построить в Швейцарии самую красивую мечеть Европы. Также, несмотря на тот факт, что запрет на минареты приобрел юридический статус, он думает о создании движения для пропаганды религиозной толерантности и мирного сотрудничества.

Гроза Аравии

Подобная же история случилась около полутора тысяч лет назад в Аравии, когда Посланник Господа миров (мир ему) огласил свой призыв к Единобожию. Человека, о котором идет речь, звали Икрима и он был самым благородным, богатым и знатным среди всех курайшитов.

Как пишут историки, по логике вещей, Икрима должен был бы заслуженно и по праву принять исламскую веру вслед за такими соплеменниками, как Саад ибн Абу Ваккас, Мусаб ибн Умайр и другими такими же представителями знатнейших родов в Мекке (да будет Аллах доволен ими всеми), если бы не его отец. А отцом его был величайший мекканский богатырь, верховный вождь язычников и мастер изощренных и жестоких пыток, через которые Аллах проверял стойкость веры правоверных, и они выдержали это. Через его козни Аллах испытывал истинность вероубеждения верующих, и они подтвердили свою стойкость...

Достаточно сказать, что его отца звали Абу Джахлем…. Это прозвище - «отец невежества» ему дал Мухаммад (мир ему), а настоящее имя Абу Джахля было Амр Ибн Хишам. В силу руководящего положения своего отца Икрима ибн Абу Джахль был вынужден выступить против Пророка (мир ему). Будучи злейшим врагом Посланника Аллаха (мир ему), он причинял большой вред его сподвижникам и подвергал мусульман жесточайшим пыткам к величайшей радости своего отца.

После смерти отца в битве при Бадре, в отношениях Икримы с Исламом произошел новый поворот... Если вначале он враждовал с ним по наущению своего отца, то теперь он встал на путь мести. Вместе с группой других людей, чьи отцы были убиты при Бадре, Икрима начал разжигать пламя ненависти к мусульманам и Мухаммаду (мир ему) в сердцах язычников.

Он умело раздувал угли мести в душах курайшитов вплоть до битвы при Ухуде. Там на своем правом фланге курайшиты расположили всадников под командованием Халида ибн аль-Валида. На левом фланге всадниками командовал Икрима ибн Абу Джахль. В то время это были два самых искусных наездника среди язычников, что и во многом предопределило исход битвы в пользу курайшитов.

В «Битве у рва» язычники в течение долгого времени держали Медину в осаде, пока не истощилось терпение Икримы ибн Абу Джахля, которому блокада очень надоела. Выбрав место, где ров был самым узким, он повел свою конницу на штурм. В результате этой безрассудной попытки Икриме и нескольким из его людей удалось форсировать ров, но в этой схватке погиб Амру ибн Вудд аль-Амири... Самому же Икриме удалось спастись бегством.

Языческий оплот

В день освобождения Мекки курайшиты решили, что им не по силам выступить против Мухаммада (мир ему) и его сподвижников. Поэтому они решили сдать Мекку мусульманам без боя. Этому способствовало также и то, что Посланник Аллаха (мир ему) приказал своим командирам вступить только в ответные боевые действия против.

Однако Икрима ибн Абу Джахль, как наиболее ярый противник мусульман, с группой своих людей выступил против единогласного решения курайшитов. Они ввязались в схватку с большим отрядом мусульман, но в этом столкновении уже уверовавший Халид ибн аль-Валид нанес им поражение.

Некоторые из сторонников Икримы были убиты, другие бежали. Икрима ибн Абу Джахль был среди тех, кому удалось спастись бегством. После этого он оказался припертым к стене... Покорившись мусульманам, вся Мекка отвернулась от него. Посланник Аллаха (мир ему) простил тех курайшитов, которые ранее выступали против него...

Однако это прощение не распространилось на небольшую группу людей, названных поименно. Посланник Аллаха (мир ему) повелел казнить их, даже если они укроются за стенами Каабы. Первым в списке значилось имя Икримы ибн Абу Джахля. По этой причине он скрытно покинул Мекку и направился в Йемен, так как только там надеялся найти убежище.

Казалось бы этот человек был окончательно потерян для Ислама. Однако, по милости Аллаха, Умм Хаким, жена Икримы ибн Абу Джахля, приняла исламскую веру, выпросила у Пророка (мир ему) прощения для своего мужа и отправилась за ним в Йемен, чтобы вернуть его в Мекку.

Когда Икрима уже был на подходе к Мекке, Посланник Аллаха (мир ему) сказал своим сподвижникам: «К вам явится верующий переселенец Икрима. Не поносите же его отца. Хула мертвого вредит живому, но не доходит до умершего». Вскоре Икрима с женой прибыли к месту, где восседал Посланник Аллаха (мир ему). Пророк (мир ему) с великой радостью устремился к нему, не надев даже верхней одежды.

Шахада Икримы

Лицо Икримы осветилось радостью, и он сказал: «Клянусь Аллахом, о Посланник Аллаха, по сравнению с тем, что я тратил против Аллаха, я многократно больше буду тратить во имя Аллаха. И если я воевал против Аллаха, то теперь я многократно больше буду воевать во имя Аллаха».

С этого дня ряды Ислама пополнились отважным бойцом на полях сражений, преданным слугой Аллаха, добросовестным и прилежным чтецом Книги Аллаха в мечетях. Возлагая себе на лицо свиток Корана, Икрима восклицал: «Книга моего Владыки... Слово Господа моего…». При этом он рыдал, благоговея пред Аллахом и страшась Его.

Икрима ревностно выполнял свой обет, данный им Посланнику Аллаха (мир ему). Став мусульманином, он принимал участие во всех сражениях на пути Господа. В любом походе он находился в авангарде бойцов. В битве при Ярмуке Икрима рвался в бой подобно тому, как истомленный жаждой в жаркий день человек стремится к холодной воде.

Когда в одном из боев мусульмане попали в критическое положение, Икрима спешился, сломал ножны своего меча и устремился в самую гущу византийцев. К нему поспешил Халид ибн аль-Валид со словами: «Не делай этого, Икрима! Если тебя убьют, это будет тяжелой потерей для мусульман».

Икрима ответил ему: «Оставь меня, Халид... Ты уже давно являешься сподвижником Посланника Аллаха. А я и мой отец были злейшими врагами Пророка. Позволь же мне искупить прошлое...». Затем он сказал: «Во многих битвах я сражался против Посланника Аллаха. И что же, я должен сегодня бежать от византийцев?! Этому никогда не бывать!»

Далее Икрима воззвал к мусульманам: «Кто поклянется пойти на верную смерть?» Вместе с четырьмястами мусульманами поклялись умереть дядя Икримы аль-Харис ибн Хишам и Дырар ибн аль-Азвар. Они вступили в ожесточенный бой с врагами за командный пункт Халида и геройски отстояли его.

Когда битва при Ярмуке закончилась блестящей и убедительной победой мусульман, на поле боя лежали три израненных бойца за истинную веру: Аль-Харис ибн Хишам, Аййаш ибн Абу Рабиа и Икрима ибн Абу Джахль.

Икрима попросил воды, но когда ему принесли ее, он сказал, взглянув на аль-Хариса: «Напоите его!» Аль-Харис же воскликнул: «Напоите Аййаша!» Когда с водой подошли к Аййашу, то обнаружили, что он уже скончался... Затем люди вернулись к двум остальным бойцам, но увидели, что они также последовали за своим товарищем…

Сыны Абу Джахля

И жизнь Икримы, и жизнь Даниэля Стрейча, который не меньше сына Абу Джахля был предан невежеству и заблуждению джахилии, являются знамением для людей размышляющих. Эти оба сына своего народа, погрязшие вначале в неверии, отдавали все свои силы на борьбу с религией Аллаха.

Но Господь, который вначале избрал этих людей в качестве средств для испытания веры мусульман, в итоге открыл их сердца для света Истины. Оба сына и служителя невежества, осознав глубину своего заблуждения, решают всю свою оставшуюся жизнь посвятить Исламу. Этим они повергают в шок оставшихся в невежестве и вселяют радость в сердца уверовавших.

Да примет Аллах их усердие и свидетельство на пути Истины, и да откроет Он свету Истины еще больше сердец сынов невежества!

наверное именно поэтому, только по ведомому Мудрейшему Аллаху причинам и Его безграничному Милосрдению Он увеличивает срок жизни некоторым из нас и подобным путем дает возможность что бы обратились вновь к своему Создателю.

[dervish]

Интересная статья про Абделя Насера, руководителя Египта подготовленная Еленой Супониной и опубликованной на "Политком.Ru"


Смертельный кофе по-восточному

28 сентября исполняется ровно 40 лет со дня смерти Гамаля Абдель Насера, популярнейшего в свое время арабского политического деятеля, президента Египта, того самого, которого Никита Сергеевич Хрущев удостоил звания Героя Советского Союза и ордена Ленина, в честь этого кто-то в нашей стране потом придумал язвительное четверостишие. В последний путь политика провожали миллионы египтян, похороны состоялись через два дня 30 сентября 1970 года. Охрана едва сдерживала рыдающую и кричащую толпу. Люди пытались оттеснить от гроба иностранные делегации, чтобы самим подобраться ближе. Из Москвы был председатель Совета министров Алексей Косыгин…

Вице-президент Анвар Садат, сослуживец и преемник скончавшегося президента, утром в день прощания упал в обморок. Врачи сделали ему укол, но на мероприятия он уже не пошел, хотя руководил подготовкой к церемонии. Он болезненно проспал до обеда. Венгерский журналист-международник Эрвин Рети уверял, основываясь на рассказах очевидцев, что первым вопросом пришедшего в себя Анвара Садата было: «Насера уже похоронили?». Они были одногодки. Только Насер скончался в 52 года, а Садат пережил его на 11 лет, сохраняя за собой перешедший к нему президентский пост, пока в октябре 1981 года не был расстрелян на военном параде участвовавшими в нем военнослужащими-исламистами.

Сейчас одна из дочерей Садата – Ракийа – подала в суд на бывшего советника обоих президентов, в прошлом министра информации, известного египетского журналиста и политолога Мухаммада Хейкаля. При Садате он поначалу не утратил своих позиций, но очень скоро подвергся гонениям за критику курса новых властей на Ближнем Востоке и внутри страны. Даже сидел в тюрьме. Ему 86 лет, но он продолжает писать статьи и много выступает на телевидении, в том числе на «Джазире», принадлежащей государству Катар. Там в своей программе он вдруг рассказал на днях загадочную историю.

Это было за три дня до смерти Насера. Он болел – сердце, сосуды и многое другое. Медики советовали полный покой. Говорили, что к тому времени президент уже перенес как минимум один инфаркт. Но египтяне тем сентябрем созвали в Каире совещание лидеров арабских государств и политических движений. Приехал и палестинец Ясир Арафат. «Насер встретился с ним в президентском крыле гостиницы «Хилтон» на берегу Нила. Они сильно спорили. Президент почувствовал себя плохо, хотя пытался скрыть это», - вспоминает Мухаммад Хейкаль. Недомогание лидера заметил его заместитель Садат. Он счел, что шефу поможет взбодриться чашечка крепкого кофе. И отправился его варить, чтобы лично принести президенту.

Советник обратил внимание на то, что вице-президент не только сам приготовил кофе в турке, но еще и под каким-то предлогом удалил из кухни нубийца Мухаммада Дауда, отвечавшего за питание главы государства.
Мухаммад Хейкаль не выдвинул никаких обвинений, просто вспомнил этот эпизод со словами: «А через три дня президент умер».

Однако сегодняшний намек политолога был понятен. Многие обращали на странности поведения Анвара Садата еще в те переломные дни. И слухи о том, что Гамаля Абдель Насера убили, ходили давно. Официально же тогда было объявлено, что это была смерть от инфаркта. Президент сильно устал от работы и встреч с арабскими коллегами. Его уговаривали сделать передышку, но на вечер 28 сентября он запланировал ужин с Садатом, а утром еще успел съездить в аэропорт, чтобы проводить эмира Кувейта. Отдыхать он не собирался. На следующий день он планировал поездку в город Александрия.

Родственники Садата уверяют, что он непричастен. «Папа не любил кофе, и наверняка не умел даже его готовить», - говорит его дочь. Довод странный в стране, где даже ребенок знает, как сварить любимый в народе кофе по-восточному. Однако обвинение тоже не имеет доказательств. «На вопрос о том, был ли отравлен мой отец Гамаль Абдель Насер, я не могу ответить ни «да», ни «нет». Все возможно. Его смерть была в любом случае странной. Но у нас нет неопровержимых доказательств ее неестественного характера. За ним охотились и американское ЦРУ, и израильский Моссад, и другие. Факт еще и в том, что на него оказывалось беспрецедентное психологическое давление, а это тоже убивает», - говорит сегодня сын бывшего президента Абдель-Хаким Насер в интервью популярной электронной газете «Иляф».

Российский академик Евгений Чазов в советские времена лечил Гамаля Абдель Насера. Процедуры проводились как в Каире, так и в Москве, а однажды даже на радоновых источниках в грузинском Цхалтубо. Еще в 1968 году врачи обнаружили у египетского лидера признаки возможной гангрены на пальцах ног. «Выяснилось, что у президента был нарушен обмен жиров и сахара, к тому же он курил крепкие сигареты», - вспоминал академик в интервью российскому журналу «Итоги» нынешним летом. Диагноз был – атеросклероз сосудов ног. Слабым было и сердце. Среди прочих мер было рекомендовано бросить курить.

Незадолго до своей скоропостижной смерти Насер тоже приезжал в Советский Союз, лечился в подмосковном комплексе «Барвиха». Уехал отдохнувшим. Чазов и его коллеги, узнав о кончине пациента, «не исключали покушения на жизнь Насера, что было легко сделать, учитывая состояние его сердечно-сосудистой системы». «Потом появилось сообщение одного информационного агентства, утверждавшее, что врач Насера, проводивший массаж, был агентом Моссад и втирал мази, которые вызвали остановку сердца», - привел в интервью и такую версию знаменитый российский академик.

Примечательно, что Анвара Садата в те годы мало кто воспринимал всерьез. Его считали временщиком. Считается, что Гамаль Абдель Насером потому и назначил его своим заместителем, что не опасался его. Американский журнал «Ньюсуик» в статье тех лет назвал Садата «комнатной собачкой Насера». А израильский военный журналист Гидеон Ремез в беседе с автором этих строк, вспоминая годы военных конфликтов еврейского государства с Египтом, говорил о том, что этого политика не уважали и в Тель-Авиве: «Садата мы считали клоуном». В Египте же ходили анекдоты про то, как президента Насера знают все, а вот его заместителя Садата, чьи портреты тоже красовались рядом на стенах домов, кофеен и ресторанчиков, якобы принимали за «владельца кофейни», вывесившего на ней свое изображение.

С приходом к власти Анвар Садат резко переориентировал Египет на сближение с США вместо опоры на Советский Союз. С Израилем он хотя и повоевал, но в ноябре 1977 года неожиданно посетил еврейское государство и даже выступил в Иерусалиме в парламенте (кнессете), а еще через два года подписал – первым из арабских лидеров – мирный договор с израильтянами.

«Наши симпатии были на стороне Насера, хотя и он не был ангелом. Но он был революционер, романтик. Понимал свою миссию, многое сделал для пробуждения Востока, Африки, - говорил когда-то в интервью автору генерал-лейтенант КГБ, резидент советской разведки в Египте Вадим Кирпиченко. - Садат же решал одну задачу: улучшение отношений с Западом. Он разрушил советско-египетские отношения». Мой собеседник сравнивал и личные качества двух лидеров. Если Насер посвящал всего себя делу, был «человеком безукоризненной честности в смысле приобретения материальных благ», то Садат «и выпивал, и покуривал травку, и вообще не отказывал себе ни в каких удовольствиях».

Впрочем, от египтян мне приходилось слышать разные оценки Анвара Садата, от ненависти до уважения к его дипломатическому таланту и признания за ним полководческих качеств. Что касается Гамаля Абдель Насера, то кому-то нравились его призывы к социальной справедливости, взаимопомощи, возрождению всей арабской нации и проведению независимой политики на международной арене, а кто-то считал это «одурманивающими лозунгами», уводящими от решения насущных проблем. Возможно, как раз идеализм Насера не позволил ему разглядеть в своем соратнике, которого он так старательно приближал, прагматичного человека, полностью расходящегося с ним как в вопросах внутренней, так и внешней политики. В данном случае смена лидеров означала еще и смену эпохи в истории всего региона Ближнего Востока и его отношений с внешним миром.